.

четверг, ноября 7

Раздевалка в бассейне «Москва» - этот красный день календаря

Каждый год, в этот день мы с друзьями ходим в бассейн «Москва», где часами обсуждаем вопросы быта, бизнеса и бытия. Там у нас происходит процесс сатори инсайта, который в оккультной эзотерической магии обрядовых религий называют торжеством мистического очищения, а на курсах современной гештальт психологии - смыванием грехов с родовых травм патриархального детства в моногамной семье.

— Я понимаю, соционизм – это правильно. Это удобно, это Цивилизация, - пространно рассуждает Стив, сидя на стуле у своего берега вечной молодости.

— Это ты мне говоришь? - спрашивает его Сид.

— Тебе. Но при чем тут коммунизм?  Это же вымышленная, придуманная модель социального обустройства, которая никогда и нигде не существовала. Нигде в природе мы не встречаем равенства. В математике – да, там куча чего равна тривиальным нулям. Но в реальной жизни его, равенства, любых двух объектов нет. Даже копии не похожи друг на друга.

— Это ты мне говоришь? – вновь переспрашивает его Сид.

— Да, тебе. И потом, это пожелание - «Каждому по потребностям», как будто потребность нанести вред кому-то можно как-то сравнить с потребностью нанести вред себе. Правильно надо: «Потребности равны обязанностям». 

— Да, вы правы, говорящее мумие из прошлого, переданные нам через слова Свидетелей, для многих и сегодня служит в качестве бальзама на душевных ранах духовного роста, - с умным видом произношу я всякую белиберду, понимая, что пришло мое время закругляться и окукливаться.

— А вот ты все же редкостный хрень, - упрекает меня Стив.

— Почему это? 

— Мы тебя ждали, ждали, а ты…

— Зачем вы меня ждали?

— Ты что, хочешь вот так взять прийти, а потом уйти, не отметив вчерашнее начало конца последней Империи?

— А может это конец начала? И потом, Вы хотите отмечать прямо здесь, в раздевалке? – удивляюсь я. 

— Вообще-то он прав, здесь вокруг охрана, - поддерживает меня Юваль.

— Здесь везде охрана. Эх, если бы не я, вы вообще бы тут без меня пропали. Вот, - Стив, достает из баула кувшин с напитком.

— Не, не, не, я не буду, не могу - пытаюсь сопротивляется я, прекрасно понимая, насколько это сопротивление безнадежно. 

— Ребята, только если по одному кувшину. Мне еще венец новой альтернативной реальности тестировать надо, - говорит Сид.

— Что за сценарий? Что за страна? – настораживается Юваль.

— Не волнуйся, не Палестина и не Эрец Израэль. Расцвет СССР называется. Все как предсказывал спящий пророк.  

— А СССР, это что у нас? – заплетаясь, спрашивает Стив.

— Союз Советских Социалистических Республик, - пытаюсь подсказать я.

— Содружество Советских Соционических Республик, - поправляет меня Юваль.

— СССР – это Союз Светских Соционических Республик, - вносит окончательную ясность Сид.

— Товарищи, коллеги! Давайте продолжим завтра, а? Приходите сюда завтра! Почему мы так редко встречаемся? Давайте я вас со своей Любовью познакомлю, - делаю я последнюю попытку отказаться от приближения неизбежного. 

— Завтра я буду в венце в новой реальности, пей сейчас, - добивает меня Сид.

— А все-таки интересно, что за Любовь ты в конце концов выбрал? – вопрошает меня Юваль после первого глотка.

— Ни что, что, а кого! – слегка обижаюсь я на него. – Это ужасно, пить сому после нектара. У меня ночное дежурство было…

— Вот, возьми с собой. Какая не есть, а все-таки культурная еда, а то привык там у себя на скотном дворе одной сублимированной лапшой питаться, - Стив протягивает мне плитку амброзии.  

— Сид, скажи тост, ты у нас самый тестируемый цивилизатор, - разливает сому по стаканам Юваль.

— А ты у нас самый цитируемый евангелист, - парирует его Сид. – Ладно, я говорю. Давайте выпьем за Гиперборея. За самого скромного, застенчивого и культурного мужчину, который наконец преодолел в себе все эти качества и нашел объект своей любви. Последним! Последним из всех нас ты окукливаешься, Гиперборея. Будь счастлив. 

— Слушай, а как ее зовут? – спрашивает Юваль после здравицы. 

— У нее прекрасное имя - Родина, - отвечаю я.

— Прекрасное, прекрасное имя. А главное – очень редкое, - поддерживает меня Сид.

— Живым! Живых в плен не брать! Положение безвыходное! За Родину! – кричит Стив. Его глаза фокусируются на мне, и он тут же успокаивается. 

— Коллеги. У меня появился очень важный тост – перебиваю я его.

— Все, тебе больше нельзя, у тебя сегодня полюбовная реинкарнация, или ты забыл? - не дает мне договорить Стив.

— Нет, нет, это я не забыл.

— Ну если забудешь, я тебе напомню, потому что сома на меня не действует никогда – добавляет Стив, разливая очередную порцию напитка, размазывающего наше сознание по Вселенной.


Первыми удары курантов Судного дня, вытаскивают из комы Юваля и Стива. 

— По-моему, скоро новые сутки, - произносит первый. 

— Я с тобой согласен, - соглашается второй.

— Ты не помнишь, кто-то из нас тестирует венец?

— Нет. Но положись на меня. Пойдем простым логическим ходом, - включает сознание Стив.

— Пойдем вместе, - соглашается Юваль.

— Ты тестируешь венец?

— Нет.

— Нет. И я нет. Сид может тестировать венец?

— Может.

— А Гиперборея?

— Гиперборея? Может.

— Тоже может. Они оба могут.

— Спросим Вселенную?

— Мы не будем полагаться на квантовую физику. Мы сому пили за кого? – За Гиперборею. Потому что у него полюбовная реинкарнация. Значит – это он сегодня идет под венец. 

— У тебя титановая логика, - символически жмет его руку Юваль.

— Надеваем.

Поддерживая друг друга, Стив и Юваль надевают на Гиперборея венец альтернативной реальности, на котором рубиновыми буквами загорается надпись: «СССР 2000».

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Спасибо за Ваш комментарий. Мы очень ценим его.